"Мамочка, я обязательно приду!": Мариуполь очищается от нацистского яда
Русские медики и спасатели восстанавливают вместе с горожанами Мариуполь. Но жители красной зоны всё ещё в опасности. Военкор Царьграда Анастасия Антонова о радостях и ужасах освобождённого города.
За чертой красной зоны Мариуполь оживает на глазах. Ведь город — это люди. Те, кто его проектировал, строил, озеленял, заселял. Здания и инфраструктура — лишь следствие их работы здесь. И по горожанам, уже свободно гуляющим по убранным улицам, видно, что жизнь действительно возвращается.
Левый берег. На Киевской улице — небольшая очередь. Здесь в красивом, современном здании бывшей стоматологии открыл двери для пациентов центр первой медицинской помощи. Посетители чистенько одеты, они пришли сюда за консультациями и медикаментами. В холле — статуя античной богини в хирургическом халате. Рядом — стол терапевта. Он приехал сюда из Донецка и объясняет кому-то из пациентов курс лечения.
Фото: Анастасия Антонова / телеканал Царьград
В одном из кабинетов Евгений Пронин, молодой справный фельдшер из Москвы, меряет давление старенькой бабушке: говорят, сейчас у пожилых людей часто бывают инсульты. Рядом медсестра-волонтёр Аня, красивая и улыбчивая мариупольчанка, ищет нужные кому-то препараты в ящиках. Помимо гуманитарной помощи их часто приносят сюда сами жители. Аня тоже присоединилась к команде русский врачей сама, просто потому, что нужна своим землякам, нужна этому городу.
Как Пасха пришла — стрелять меньше стали, потеплело, девочки накрашенными на улицу стали выходить. Появился оптимизм сразу,
— делится позитивом Борис Полуосьмак. Он врач-хирург, приехал в Мариуполь из Волгоградской области в начале апреля, когда здесь шли жестокие бои. Вывозили стреляных, раненных, обмороженных, гниющих больных. Ходили по домам сами — под обстрелами, иногда практически посреди контактного боя.
Борис Полуосьмак. Фото: Анастасия Антонова / телеканал Царьград
Я 20 лет работаю хирургом. Но некоторые вещи не забуду никогда. Когда дитё лежит на перевязке, у нее ранений 40, посечены осколками голова, руки, ноги, и она спокойно рассказывает, как они бежали в укрытие: впереди мама, за ней папа, потом она сама. Упал снаряд, родителей убило, а она перепрыгнула через них, и сосед затащил её в подвал. И вот эта девочка просто излагает всё на перевязочном столе, без эмоций,
— вспоминает Борис.
Мариуполь полон брошенных стариков. Бабушки и дедушки прятались в подвалах, выживали в нечеловеческих условиях, став живыми щитами нацистов. Кого ни спроси — все они уверяют: сами уговаривали детей и внуков спасаться без них. Но молчат о том, что им пришлось пережить.
Один дедушка у нас был… лежал в квартире. 84 года, соседи его кормили. Квартира разбита, сохранилась только кухня: в одну из трех комнат залетел снаряд. И вот он лежал там на кухне на полу, среди битого кирпича и хлама. Начало апреля, холодно. Полная антисанитария, вши аж кишели. Мы его вывезли, помыли, отправили в дом-интернат. Местные власти сейчас решают вопросы с такими стариками, с замминистра задравоохранения был быстро налажен контакт, она нам содействует,
— рассказывает Полуосьмак.
Людей лечили, вывозили в пункт помощи под обстрелами, пока их прикрывали русские солдаты.
Один раз забирали маму с ранением бедра и двух маленьких детишек: Олю и Серёжу. Папу у них убило, когда завалился дом. На двери с ошибками написано:Помогите, спасите, умираем! Выводим их, а ударами накрывает. Бойцы нам говорят:Ребята, тут бой идёт, вы куда? А что нам делать? Там дети! И они нас прикрывали бронетранспортёром. Когда мы выскочили, сразу нас закрыли и забрали, проводили.
— делится воспоминаниями Борис.
Валерий Максимычев, завотделением анестезиологии и реанимации нижегородской больницы №30, приехал сюда первым из всей команды. Через несколько дней к нему присоединились единомышленники из России и местные волонтёры: медсёстры, фельдшера, которые предложили свою помощь.
Нас они очень выручили, поддержали. Они пришли первыми поднимать свой город,
— рассказывает медик.
Валерий Максимычев. Фото: Анастасия Антонова / телеканал Царьград
Для работы сначала заняли единственную уцелевшую комнату частного медцентра. Потом переехали в гуманитарный центр Единой России: им предоставили класс средней школы. Вставили выбитые окна, провели тепло и свет.
Тогда во всём Восточном районе у нас у единственных горел огонёк,
— вспоминает Максимычев.
С первых же дней едва ли не важнее самой медицинской помощи было внушить людям веру в будущее, надежду. Показать, что пришли русские врачи и совсем скоро подоспеет большая помощь. В новой клинике за день приём проходят до 500 человек. Приезжают и медики из Донецка, работает даже зубной кабинет. И сил медицинской команде придаёт вера в свою страну, в справедливость, которая обязательно победит.
Мы нужны. Русский народ непобедим. Так будет всегда. Нас объединила вера в будущее нашей страны, которое никто не отнимет. Нам растить детей в этой стране, и через какое-то время они будут руководить страной, лечить людей, запускать ракеты в космос. Мы справимся. У нас всё получается,
— резюмирует Максимычев.
Фото: Анастасия Антонова / телеканал Царьград
Выхожу на улицу. У меня здесь на левом берегу есть ещё одно дело. В красной зоне, куда не доходят медики: пару дней назад ближе к «Азовстали» снайпер убил девушку-волонтёра, врача. Но мне ненадолго и совсем недалеко. Скорбная задача: сообщить женщине, собирающей в бомбоубежище там, за чертой, брошенных стариков, что её мама умерла, и дать новый номер телефона её братьев. Мы познакомились с ней в прошлый раз. Несу тяжёлую весть с правого берега и, конечно, продукты по козьим тропкам, которые они мне в прошлый раз показали. Нахожу её. Вижу слёзы, выслушиваю благодарности, спешу обратно.
Почти на «выходе» слышу женский голос из одного из подъездов. Зовут по имени: тут не так много посетителей, видимо, запомнили. Выбегает милая женщина среднего возраста. Она просит записать сообщение для мамы, которую она разыскивает.
Мамочка, как только появится возможность, я приду! 15 мая, я тебе обещаю!
— с улыбкой кричит она в камеру. А потом просит записать уже для прессы:
Я Елена Кравцова, музыкальный руководитель детского сада. Осталась в Мариуполе и знаю, что мой садик когда-то откроется, мы снова соберём деток, будем их воспитывать! Всё будет хорошо!
Она говорит и как будто светится изнутри.
«Пеленгует» меня тот же боец, что и в прошлый раз. Получаю по шапке.
Опять ты? Не надо сюда ходить! Сегодня машина МЧС на ДРГ наткнулась, атаковали их,
— выпроваживает меня за черту красной зоны солдат с соседнего блокпоста. Сейчас здесь строго. Муха, что называется, не пролетает.
Но я уже выполнила свою задачу. Оглядываюсь на залитую солнцем дорогу к «Азовстали». Где-то там, в конце улицы, люди выживают среди неубранных трупов соседей, антисанитарии и ужаса. Скоро опустится тёмная южная ночь. Без света, без понимания, кто бродит рядом по улице или в доме, обитатели тех домов снова укроются в своих подвалах. Кем нужно быть, чтобы убивать медиков, стрелять по машинам МЧС, приходящим помочь мирным жителям, оставшимся там?
Фото: Анастасия Антонова / телеканал Царьград
Фашистская гадина, засевшая в катакомбах «Азовстали», продолжает распространять свой яд на всё, что оказывается рядом. Просто потому, что ненавидит всё живое. Но жизнь придёт и туда. Елена Кравцова снова будет учить детей музыке в своём детском садике. Вернутся свет, тепло, уверенность в завтрашнем дне. Обязательно.