"Не сдашь мужа — потеряешь детей!": Во Франции взяли в заложники русскую многодетную семью. Рожать четвёртого ребёнка пришлось в тюрьме

Виноградовы — многодетные родители, граждане России. Егор хорошо известен тем, кто интересуется триатлоном. Он неоднократно становился призёром престижных соревнований Ironmen, которые ещё называют "гонкой на железной дистанции": сначала нужно проплыть 3,86 км, потом проехать на велосипеде 180,25 км, а затем совершить марафонский забег на 42,195 км. Но привычные ему испытания оказались детской прогулкой на фоне того, что ему пришлось пережить по воле французских властей. А заодно и его жене.

Русский спортсмен и его жена-домохозяйка, по версии французских правоохранителей, опасные хакеры // Фото предоставлено Царьграду

"Вам нужна квартира, но пока вы едете в тюрьму"

В Париж Егор прилетел 2023 года. Елена, беременная на тот момент четвёртым ребёнком, осталась ждать мужа с тремя детьми на Кипре (у семьи там был вид на жительство). Но вместо спортивных новостей из Франции пришла пугающая весть: мужа арестовала полиция. Его обвинили в том, что хакеры проводили через его криптокошелёк транзакции, связанные с шантажом жертв мошенничества.

Елена Виноградова отправилась в Париж на поиски мужа 8 декабря, а в день отлёта обратно, 13 декабря, её тоже задержали, и вернуться к детям она уже не смогла. Беременность сроком 4,5 месяца и, главное, отсутствие доказательств её причастности к преступлениям, в которых обвинили её мужа, не помешали "гуманной" французской Фемиде бросить за решётку женщину, находящуюся в статусе свидетеля. Судя по тому, что последовало за этим, основная "вина" многодетных родителей в том, что они… русские. О том, как ей пришлось рожать четвёртого ребёнка в тюрьме, Елена Виноградова рассказала в эксклюзивном интервью Царьграду.

После задержания меня поместили не в одиночную камеру, а в общую, что было абсолютно негуманно и небезопасно в моём положении. На пол мне кинули тонкий мат, выдали одеяло — и на этом "удобства" ограничились. Камера ужасно вонючая, условия просто нечеловеческие, очень тяжело было там находиться. Всё было сделано так, чтобы сломать волю. Допросы по 7-8 часов с ужасным психологическим давлением,

— рассказала Елена.

В этой камере она провела два дня, после чего её направили к судье для избрания меры пресечения.

В суде мне говорят: "Вы не можете вернуться на Кипр, вы должны остаться в Париже, но вам нужна квартира. А пока что вы помещаетесь в заключение". И всё, меня увозят в тюрьму,

— вспоминает Елена.

"В камере будет удобнее. И ничего, что без лекарств!"

Вся семья в ужасном стрессе. Мама Елены в шоковом состоянии пытается дистанционно из Москвы найти дочери квартиру. Это было очень сложно, потому что в Париже у Виноградовых никого нет.

Каким-то чудом съёмное жильё нашлось, но недостаточно просторное по французским понятиям — около 15 квадратных метров. И на апелляционном суде Елене дважды отказали в том, чтобы переехать туда из тюрьмы. Прокурор — сама, кстати, женщина и мать новорождённого! — дважды выступала против того, чтобы беременная русская могла жить в нормальных условиях. По логике французов, 7 квадратных метров камеры — это лучше, чем квартира вдвое большего размера.

Прокурор очень на меня давила. Сказала, что сама недавно родила и настолько была ослеплена материнством, что чуть не упустила меня как "главный элемент". Сначала пожалела, потому что я тоже беременна, а потом решила всё-таки, что меня надо посадить в тюрьму,

— вспоминает Елена.

И это притом, что по европейским конвенциям если у женщины трое несовершеннолетних детей, ни в одной стране её не посадят в тюрьму на год, чтобы поиздеваться. Максимум — домашний арест или подписка о невыезде. По воле французского суда Елена пропустила полтора года жизни своих детей — раньше они никогда не расставались.

Раньше семья путешествовала вместе, но уже полтора года супруги разлучены друг с другом и с детьми // Фото предоставлено Царьграду

"Залог они взяли, но меня не выпустили"

Между тем беременность протекала сложно. У Елены тромбофилия — повышенная склонность к образованию тромбов в сосудах. В течение всего срока ей нужен был постоянный контроль специалиста и ежедневные уколы, разжижающие кровь. Оказавшись в тюрьме, около двух недель она не получала жизненно важных инъекций, а это смертельно опасно для мамы и малыша.

Очень долго она старалась объяснить, что ей нужны эти уколы, иначе высок риск потерять ребёнка и умереть, если образуется тромб. По идее, ей вообще нужен специалист по невынашиванию, таких пациенток должны наблюдать специалисты. Но уколы Елене предоставили только через две недели, как будто надеялись, что беда всё-таки случится.

В череде бесконечных судов, прошений и апелляций прошло несколько месяцев. Беременной матери троих детей, которые остались на Кипре на попечении родителей Егора, постоянно отказывали. Если судья вдруг давал "добро", прокурор тут же писала, и Елену снова бросали в камеру. Наконец, семья внесла за неё залог в 50 тысяч евро, поэтому женщина была уверена, что её отпустят хотя бы перед родами. Должны были отпустить, если уплачено! Но не тут-то было.

Скажите, пожалуйста, в какой стране не отпускают после того, как залог уплачен? Во Франции! Здесь это не является никакой гарантией. То есть деньги они взяли, а выпускать меня не стали,

— констатирует Елена. На апелляционном суде, который проходил за пару недель до родов, ей снова отказали в том, чтобы дожидаться окончания следствия в нормальных условиях. Сказали, что она убежит — и они её больше не найдут. 1 мая 2024 года Елена родила дочку. На время родов её отвезли в госпиталь, всё прошло хорошо, она благополучно разрешилась от бремени девочкой.

Но вскоре русскую пленницу снова вернули в тюрьму — уже с новорождённой дочкой. На тот момент мама Елены уже сделала себе визу, по которой могла находиться рядом с дочерью во Франции полгода, а также сняла большую двухкомнатную квартиру в хорошем районе. То есть жильё было, залог уплачен, помощница рядом, а Елену всё равно не выпускают на волю.

Я не могу передать словами, что это такое. Просто невыносимое ощущение. Мне пришлось с ребёнком вернуться в тюрьму, где мы прожили аж до декабря. То есть первые несколько месяцев своей жизни моя малышка провела за решёткой,

— плачет Елена.

Она пыталась подавать всевозможные заявления о том, чтобы её отпустили. Но ей снова и снова отказывали.

"Съедобными были только багет и сыр"

Для только что родившей женщины радость материнства омрачалась тюремным адом. Условий никаких. Ужасный душ, вся тюрьма в плесени. На седьмом с половиной месяце Елену перевели в блок для беременных, где хотя бы были радиаторы в комнатах-одиночках. Но "комната" — это четыре шага вперёд и два шага в сторону. Прямо в этом же помещении туалет, но душа нет, только раковина.

Готовить еду, как и купаться, нельзя, потому что нет плиты и микроволновки. Хотя в общем отсеке заключённые могли себе готовить, в блоке для будущих мамочек такой возможности не было. Администрация считает, что это опасно, и заставляет беременных есть тюремную баланду. Ни о какой знаменитой французской гастрономии там не было и речи.

Еда оставляет желать лучшего. Практически все находящиеся там девочки, мамочки или беременные, едят только багет и сыр. Можно заказать сосиски и сварить их в чайнике. Больше ничего нет. Бывают такие дни, что ты вообще не берёшь еду, которую привозят, потому что есть это невозможно,

— поделилась Елена.

В этом отделении с малышом можно находиться вместе до полутора лет. Потом ребёнка забирают, и если мать остаётся в тюрьме, она переезжает в обычный отсек вместе со всеми. Дочка была с Еленой всё время вплоть до декабря прошлого года. Иногда малышку забирала бабушка на пару дней, чтобы молодая мама немножко отдохнула. На территории тюрьмы есть спортзал, можно оставить ребёнка на время занятия под присмотром в тюремном детском саду. Это, пожалуй, единственный плюс блока для будущих и уже родивших мамочек — возможность выйти из камеры.

Дети Виноградовых за полтора года без родителей пережили огромный стресс // Фото предоставлено Царьграду

"Передайте маме, что я не потеряла ребёнка и не сошла с ума"

Что касается старших детей, то Елена увидела их первый раз после ареста только через 8 месяцев, потому что очень сложно было сделать документы на вывоз с Кипра во Францию. Маму она увидела впервые через три с половиной месяца, но поговорить удалось не сразу. Внутри тюремной комнаты есть кабина с телефоном, и туда ещё нужно получить допуск.

Сначала мне утвердили только телефон адвоката, больше ничей. Я три с половиной месяца не могла своим родителям лично сообщить, что я в порядке и не потеряла ребёнка, что я не сошла с ума и что просто жду встречи с мамой, когда мне одобрят телефон. Передавала весточки через адвоката. Только через четыре месяца мне разрешили звонить маме, но мужу и детям — нет,

— говорит Елена.

Бытовая дискриминация просто потому, что она русская, чувствовалась во всём. Не то чтобы кто-то открыто это говорил, но относились к ней как к человеку второго сорта. Например, в роддоме её маму пустили к ней только на третий день. Три дня никто не знал, как роды прошли, что с роженицей, жива ли, здорова ли, как ребёнок. А ещё бывало так:

Со мной девочка сидела, арабка. Причём она сидела за терроризм, но у неё французский паспорт. Её маму пускали к ней почти каждый день на 40 минут. У меня мама на 10 минут зашла, её просто выгнали. И вот этой девочке с французским паспортом разрешили принести еду, одежду. Мама ей даже занесла какие-то сигареты в роддом. А мне не разрешили оставить даже детское одеяло.

"Они надо мной насмехались"

Запомнился один случай, когда над Еленой откровенно посмеялись. Перед родами она в очередной раз подавала прошение, чтобы её отпустили в квартиру. Рядом был роддом, прилетела её мама, подготовилась, купила всё для малыша. Был внесён залог. На предварительном заседании французы попросили ещё 10 тысяч довнести — и тогда отпустят. Но — снова протест прокурора и отказ. Елена приехала с суда разбитая, а через 3 часа приходит сотрудник тюрьмы и говорит, что пришла бумага и её освобождают.

Подумалось, это ошибка, быть такого не может. А ей в ответ: собирай вещи. Быстро упаковалась. Это была пятница. В субботу она, радостная, собирается сообщить маме, что её освобождают. И прямо перед входом ей сообщают: это действительно ошибка. Надежду сначала дали, потом отняли. В тюрьму сначала пришла бумага с предварительного заседания, где её отпускали. А документ с отказом пришёл с задержкой. И вот как это объясняет Елена:

Суд специально отправил бумаги позже, хотя обязан отправлять сразу. Это очень сильно по мне ударило. И сотрудник тюрьмы, женщина, стала смеяться. "Да что ты, не переживай, — говорит. — Ха-ха-ха, расслабься, вообще — выходные, отдыхай".

Выйдя из тюрьмы под домашний арест, Елена спасается от уныния спортом // Фото предоставлено Царьграду

"Просто перелопатили всю мою жизнь и оставили меня в тюрьме"

Сейчас по прошествии полутора лет после ареста супруги Виноградовы всё ещё под следствием. Из тюрьмы их всё-таки перевели под домашний арест с браслетами на ногах, но запретили видеться и общаться. Муж и жена вынуждены жить раздельно, будучи разлучёнными с детьми. Французская Фемида фактически разбила многодетную семью и удерживает её в заложниках. При этом до сих пор у следствия нет никаких доказательств причастности Елены к финансовым делам её мужа. Она говорит:

Все поездки в суды и встречи с прокурором — это всегда был шантаж. Меня всегда шантажировали, просили назвать имена, фамилии, какую-то информацию. Я каждый раз очень интеллигентно, корректно пыталась объяснить, что я не могу дать имя. Я бы очень хотела помочь следствию, но я не могу, потому что не обладаю этой информацией. На что мне отвечали, что я не сотрудничаю со следствием. А как я могу сотрудничать, если я никогда не работала, никогда не занималась этой сферой деятельности?

Обвинения против неё строятся только на подозрениях. Она "виновата" в том, что была ближайшим лицом к мужу и жила вместе с ним. По логике французского следствия, жена должна обладать какой-то важной информацией.

Каждый раз, когда встречаюсь с прокурором, я говорю: "Пожалуйста, вы можете мне предъявить доказательство моей виновности?". Они мне говорят, что всё есть, скоро предъявят. И так полтора года. Но я просто знаю, что ничего нет,

— убеждена собеседница "Первого русского".

По её словам, она никогда не работала с супругом и не участвовала в его финансовых делах. Не состояла в рабочем чате и не сделала ни одной сделки по криптовалюте.

У меня было два телефона и компьютер. Я сразу отдала пароли от всех гаджетов, которые у меня изъяли. Думала, они сейчас всё проверят, увидят, что я никак не связана с работой мужа, и меня отпустят. Но этого, к сожалению, не случилось. Просто перелопатили всю мою жизнь и оставили меня в тюрьме,

— констатирует Елена.

Отметим, к слову, что Виноградовы находятся на связи с консулом России во Франции — наше диппредставительство оказывает семье поддержку. Правда, всё не так просто: консул смог посетить Елену с большой задержкой, так как французы не допускали его к ней — очень долго не давали разрешения на встречу, этого пришлось добиваться почти три месяца!

Зато консульство помогло с жильём — дипломаты, говорит Елена, по-человечески вникли в их беду, помогли оформить доверенности на детей. Кроме того, они направляли ноты протеста, но тут уж всё было понятно заранее. Французы никак не реагировали, а просто игнорировали все обращения.

"Просто поймали всех русских и предъявили им одно и то же"

Кстати, Виноградовы не единственные русские, попавшие под каток французского "правосудия". 21 июня в Париже по запросу США был задержан русский баскетболист Даниил Касаткин. Спортсмен оказался в центре международного скандала.

Его обвинили в причастности к работе хакеров, которые с 2020 по 2022 год атаковали почти 900 организаций, включая американские государственные структуры. Сам Касаткин категорически отверг свою причастность к кибермошенничествам, но разве это волнует западных вершителей судеб? Франция и США сотрудничают по вопросам экстрадиции — и тут сыграли в унисон.

Аналогия напрашивается и с делом основателя мессенджера "Телеграм" Павла Дурова. В августе прошлого года его задержали в той же Франции по подозрению в распространении запрещённого контента на онлайн-платформах. Детали несколько отличаются, но глубинно суть одна и та же: "наезд" на русского, которого можно использовать в своих интересах либо в качестве давления на Россию. А то и просто нагадить в отместку за независимую позицию. Елена Виноградова подтверждает:

Русские девочки, с которыми я познакомилась в тюрьме, все с похожими историями. Ощущение, что французы просто поймали всех русских, кого смогли, и предъявили им одинаковые абсурдные обвинения в киберпреступлениях.

Когда женщина проходит через такой ад, нет абсолютно никакого желания подвергать себя риску, тем более с малышкой на руках. Если на момент ареста родителей с детьми нет никого из близких, их заберёт соцслужба. Вернуть практически невозможно. Вместе с Еленой в тюрьме были женщины, кто вот так лишился ребёнка — они сходили с ума. Вот такая "свобода".

Нам с мужем запрещено общаться, но я читала его интервью. Он говорит, что никогда бы не поверил, что такое, как произошло с нами, вообще возможно во Франции. Но это случилось. Если прокурор считает, что мы виноваты, то не важно, что нет фактов. А когда мы говорим об этом, ответ убийственный: "Вы такие умные — вы их скрыли!". Вот такая система, понимаете? Просто издеваются над людьми,

— подытожила Елена.

Многодетная русская мама родила четвёртого ребёнка во французской тюрьме // Фото предоставлено Царьграду

Что с того?

Супругам запрещено жить вместе, общаться, созваниваться, встречаться. И это не поддаётся никакой логике. С детьми, которые в жутком стрессе из-за происходящего, они видятся очень редко.

Трое старших прилетали во Францию с бабушкой и дедушкой и навещали родителей в тюрьме один раз. Потом приезжали в январе этого года, уже после того как маму и папу выпустили под домашний арест. А в апреле прилетали на каникулы — встречи можно пересчитать по пальцам.

Сейчас дети находятся в Москве на летних каникулах у родителей Елены. Виноградовы хотят, чтобы в сентябре дети приехали в Париж и начали учиться здесь, но пока непонятно, как это устроить наилучшим образом. Супруги живут раздельно, а с кем тогда будут дети? Кто будет возить их на спортивные секции и дополнительные занятия?

Фактически русскую многодетную семью разлучили по прихоти французских "держиморд" и сделали из родителей заложников. В то время как мигранты громят Париж и топят его в насилии, главными преступниками во Франции объявляются русский спортсмен и его жена-домохозяйка. Причём супругу посадили вместе с ним просто так, на всякий случай. Или просто где-то прочли русскую поговорку, что муж и жена — одна сатана?

Ясно одно: во Франции идёт зачистка русских, и одним Дуровым там не ограничились. Уголовные дела на наших граждан штампуют как под копирку — практически всем предъявляют одни и те же обвинения. И таких задержанных с русским паспортом в Париже всё больше. Так что если вы собрались посмотреть Эйфелеву башню — главное, не угодить в Бастилию.