Охранная грамота от миграции

Якутия стала первым субъектом Российской Федерации, официально освободившимся от мигрантского труда. Соответствующий указ подписал глава республики Айсен Николаев. Запрет привлечения мигрантов к работе касается 33 сфер трудовой деятельности, включая лесохозяйство, строительство, торговлю и транспорт, то есть самые «мигрантоёмкие» сферы деятельности.

На самом деле первое впечатление сильно преувеличено. Во-первых, ничего экстраординарного в указе нет. Главы Якутии уже дважды подписывали такие распоряжения – в 2017 и 2018 годах. Соответствующее право предоставлено главам субъектов законом, вступившим в силу ещё в 2015 году. Аналогичные указы есть во многих других субъектах: Республиках Алтай и Марий Эл, Забайкальском и Камчатском краях, Вологодской, Кемеровской, Ленинградской, Новосибирской, Тверской, Тюменской, Сахалинской, Челябинской областях, Ханты-Мансийском автономном округе. И, как правило, эти меры радикально ситуацию с миграцией в регионе не меняют.

Во-вторых, из действия указа изъяты мигранты из стран-членов ЕАЭС, то есть Армении, Белоруссии, Казахстана и Киргизии. Это при том, что именно преступление, совершённое киргизскими мигрантами, и вызвало волну недавних протестов в Якутии, приведшую к принятию нынешнего указа. Получилось, что «союзничество» страны, ограничившей русский язык, прославляющей участников антирусского восстания 1916 года, подтверждённое на днях вручением ей ещё 30 миллионов долларов, ограждает преступников из неё от любых ограничений. Характерно, что, поскольку Украина, напротив, не член всех этих структур, то русские беженцы из неё подпадают под самые жёсткие ограничения.

Фото: Tramp57/shutterstock.com

Но, несмотря на эти оговорки, якутский антимигрантский указ стал заметным явлением. Во-первых, список рестрикций чрезвычайно широк, 33 позиции. Во-вторых, он принят на фоне массовых народных выступлений, спровоцированных изнасилованием, в котором обвиняют киргизских мигрантов. Николаев решил показать, что «власть с народом», насколько это можно сделать, не выходя за рамки закона.

И тут скрывается серьёзная проблема. Фактически меры властей Якутии против мигрантов оказались связаны с тем, что у якутов силён местный национализм, они быстро и солидарно выступили, организовали массовые протесты, и вот уже республика встала на рельсы политики вытеснения мигрантов.

А как быть другим регионам, в которых сильного местного национализма нет, или же это русский национализм, за который наши «органы» любят чрезвычайно жёстко преследовать? Представим себе, что аналогичная драма произошла в другом регионе России? Впрочем, зачем представлять – в сентябре в Санкт-Петербурге двое граждан Узбекистана напали на женщину, возвращавшуюся с могилы Цоя, и при попытке изнасилования её убили. Были ли какие-то последующие антимигрантские волнения в городе на Неве? Слышали ли вы вообще об этом событии? Я лично узнал о нём совершенно случайно.

Получается, что в зонах, где проживает этническое большинство нашей страны, любой протест против криминального разгула, связанного с миграцией, отсутствует. Не потому, конечно, что органы работают идеально, и не потому, что никто не хочет протестовать и не боится, а потому, что протестующие якуты ощущают над собой «крышу» в виде Республики Саха, по сути – якутского национального государства. А протестующие «русские и русскоязычные» такой крыши не ощущают, имея возможность полагаться только на общеправовые механизмы «многонационального государства». Иногда эти механизмы срабатывают, иногда – нет. Вспомним недавний скандал в Волгограде, где суд отменил арест педофила-мигранта «из-за отсутствия переводчика».

Но, в любом случае, значительная часть населения большой России с завистью и опаской посматривает на Якутию, где «титульная нация» коллективными действиями в короткий срок заставляет с собой считаться. С опаской, поскольку сегодня эти коллективные действия развёрнуты против мигрантов, а завтра, неровен час, подстрекателям удастся развернуть их против русских. В годы перестройки мы это уже проходили. Причём первым перестроечным межнациональным конфликтом были именно трёхдневные драки русских и якутских молодых людей в Якутске.

Фото: Miriam82/shutterstock.com

У здания обкома партии толпу, насчитывавшую 250–300 человек, усилиями работников партийных и правоохранительных органов удалось остановить и убедить вернуться к университету. На обратном пути она увеличилась до 600–700 человек. Во время движения по городу в толпе раздавались выкрики: «Якутия для якутов, долой русских!», «Разнесём площадь Орджоникидзе!» (на ней находится здание МВД республики) и т.п. На подходе к ЯГУ отделившаяся от основной массы группа в 20–30 человек избила мл. лейтенанта милиции Телегина, русского по национальности, допустила другие хулиганские действия.

(Отчёт в ЦК КПСС от 21 апреля 1986 года. Опубликован в «Независимой газете» 29.04.2001).

В данном же случае есть опасность, что общенациональная миграционная проблема начнёт решаться в регионах «сепаратно». Где есть сильный местный национализм, там удастся массовыми протестами получить своего рода «охранную грамоту от мигрантов», тем самым ещё раз убедившись, что сепаратизм у нас вознаграждается. Там же, где русское большинство не имеет права на солидарную позицию, или там, где царит «космополитизм», там никакой защиты от мигрантов не будет, и криминальная ситуация, создаваемая ими, будет усугубляться.

Не секрет, что уже сейчас преступления мигрантов дают большую часть работы милиции, следственных органов, ФСБ и судов. Не будь их, дело бы свелось к пьяным дракам бомжей и крайне редким «классическим» преступлениям. Однако из-за мигрантской преступности во всех формах, направленной как друг против друга, так и против граждан России, правоохранители буквально завалены работой.

Фото: Tamara Iva/shutterstock.com

В последние месяцы начинает сниматься завеса тайны и с масштабного исламистского подполья, существующего в стране. Оказалось, что мигрантские сообщества, работающие в совершенно невинных структурах, от отделов ЖКХ до ресторанов восточной кухни, укомплектованы лицами, из которых одни собираются на «джихад» в Сирию и Афганистан, другие – дают им на это деньги и оказывают прочую поддержку, третьи – составляют питательную среду. Причём никаких доносов нет, своих никто не сдаёт – установить причастность к терроризму удается только техническими средствами.

То, что больше всего удивляет при расследовании подобных случаев, – ваххабитами-террористами оказываются «продвинутые» мигранты, хорошо говорящие по-русски, с неплохой работой, социально адаптированные. Они, как и в европейских странах, сочетают местную пристроенность на российском трудовом рынке с приверженностью идеалам глобального «джихада». Это говорит о том, что даже меры по социальной интеграции этого контингента в условиях глобального информационного общества, когда знакомые шлют им на смартфоны пропагандистские ролики из Сирии, оказываются недостаточными.

Мало того, активно идет эрозия уже и самих граждан России, имеющих потомственное мусульманское происхождение. Татарам, башкирам, на Кавказе – давно уже всем исламским народам внушается, что если они не участвуют в джихаде, то они – плохие мусульмане. Среду для этого облучения в крупных российских городах создают именно мигранты, которые втягивают на свою сторону граждан.

Иными словами, мы живём на пороховой бочке. Есть обычный криминальный террор со стороны неадаптированных мигрантов, потоки которых заливают наши города, и есть террор организованный, идеологически мотивированный, основанный на джихаддистской идеологии. И есть наше общество, затерроризированное пропагандой «многонациональности», «толерантности» и болтовнёй про «многонациональную Вологодскую область», а потому совершенно беззащитное. И если общество начнёт защищаться, то оно станет делать это на путях сепаратизма или слепого экстремизма, поскольку адекватно в политическом поле в нашей стране неприятие массовой инокультурной миграции не представлено.

Каждый, кто выступает с соответствующей критикой, тут же становится жертвой нападок как «нетолерантный фашист» и едва ли не враг государства. Одни и те же российские СМИ с удовольствием рассказывают об успехах популистских партий в Европе, выступающих за ограничение миграции, – «Национального движения» Марин Ле Пен во Франции, «Альтернативы для Германии» и т. д., и «мочат» каждого, кто пытается говорить о тех же проблемах в России.

Хотелось бы сказать, что это ненормальное положение надо менять, только что от этой констатации изменится?