Инфляция и рост цен – разные вещи. Траты среднего человека выросли за год на четверть

К сожалению, ни Росстат, ни Центробанк, ни "Ромир" не раскрывают до конца своей кухни. Конечно, если вы используете один и тот же набор товаров и услуг, тогда как-то ещё можно верить сопоставлениям. Но дело в том, что Росстат иногда меняет состав корзины и делает это без лишнего шума. "Ромир" анализирует магазинные чеки, но эта методика тоже до конца не ясна.

Поэтому я вообще удивляюсь, что кто-то всерьёз воспринимает эти цифры. По сути, люди, пусть даже и эксперты, пусть вооружённые какими-то статистическими данными, всё равно дают свои оценки навскидку.

А главное – вообще неправильно говорить, что инфляция – это рост розничных цен. Инфляция – это избыток денежной массы в обращении, некая пропорция между товарной и денежной массой. А индекс розничных цен – это просто следствие нарушения этого баланса, этой пропорции. Розничные цены могут меняться под влиянием сезонных факторов, политических факторов, и смешивать их с инфляцией – элементарная неграмотность.

Я понимаю, когда обыватель говорит, что инфляция у нас 8 или 18 процентов. Но когда то же самое говорит председатель Банка России, называя инфляцией индекс розничных цен, – это, конечно, недопустимо. И если уж так председателю Центрального банка хочется рассуждать об инфляции, то надо брать не индекс розничных цен, а дефлятор валового внутреннего продукта – это, упрощённо выражаясь, индекс оптовых цен отечественных производителей. Но тут материала – на целую лекцию.

Понятия вообще меняются. Появилось выражение "потребительская инфляция". Полвека назад, когда я учился, профессор бы не понял, что я сказал, что это такое – потребительская инфляция. Инфляция – ещё раз, это переполнение каналов обращения денежной массы. Слово "потребительская" тут совершенно неуместно, инфляция – это общенациональное явление. А если говорить об индексе розничных цен – это правильный термин, – то, конечно, никакие тут не 8%, смешно даже думать об этом.

Конечно, если вы проведёте социологический опрос, насколько подорожали продукты и услуги в прошедшем году, ответы будут очень сильно различаться – всё зависит от того, к какому слою общества принадлежит респондент. Пенсионерка в провинции будет прикидывать цены на картошку, на самый дешёвый хлеб. А если вы спросите какого-нибудь сверхблагополучного и сверхбогатого человека, то у него совершенно другой набор товаров – автомобили, яхты, ещё что-то. Вот для меня, как я считаю, среднего человека, это где-то 25 процентов. Но у каждого своя корзина.

Важно ещё ответить на вопрос – столь высокий индекс стал следствием объективных экономических процессов или всё-таки результатом государственной политики. Я убеждён, что второе. Индекс розничных цен складывается из цен на отечественные и импортные товары. Половина рынка – это импорт, прямой или скрытый. То есть это результат в том числе и изменения цен на мировом товарном рынке, что добавляет множество факторов, на которые мы повлиять не можем. А чтобы этих факторов не было, необходимо российский рынок закрывать. Опираться исключительно на собственные силы. Россия – одна из немногих стран, которые могут себе это позволить.

Мы всё время обсуждаем одно и то же. Статья 75 Конституции прямо гласит о том, что основной задачей Центрального банка является защита рубля, обеспечение его устойчивости. Если выражение "обеспечение устойчивости" перевести на понятный русский язык, то это означает, что не должно быть ни инфляции, ни дефляции. Рубль должен быть стабильным, причём не по отношению к иностранным валютам, а по отношению к ценам. А у нас вместо этого – дурацкое "таргетирование инфляции", которое, кстати, является грубейшим нарушением Конституции. Термин "таргетирование инфляции" – не из Конституции России, а из вашингтонского консенсуса.

Не должно быть никакого таргетирования, никакой цели, на сколько процентов сделать русский народ беднее в наступающем году.

Должна быть устойчивая, стабильная покупательная способность рубля.